— А Южные могут присоединиться к Конвенции?

— Да, как любые династии и государства, организации и отдельные люди.

— И что получит обычный человек от присоединения к такой Конвенции, если он не учёный и не предприниматель?

— Он согласится отдавать предпочтение товарам, произведённым в рамках открытого авторского права, а не патентов. Значит, он своими покупками поддержит независимую науку, а она в ответ даст ему очень многое — отличные вещи, крепкое здоровье и даже бессмертие.

— Вы умеете убеждать!

— Я не убеждаю, а говорю лишь то, во что верю.

— Именно это и убеждает. Итак, дорогие телезрители, вы можете поддержать Конвенцию открытого авторского права и независимую науку очень просто — стараясь покупать те товары, где есть значок КОАП.

— А вот это уже реклама! — удивилась Никки. — Вы отступили от своего принципа отсутствия рекламы на вашем Независимом канале, Тим!

— Ничего, иногда я разрешаю себе это. Есть вещи, которые стоят принципов. — Тим задумался. — И всё-таки найдётся немало фирм, которые не испугаются вашего «чёрного списка» и не захотят платить новый сбор. Как быстро к вашей Конвенции открытого права присоединятся остальные компании и государства?

— Очень быстро. В течение года.

— Так-так. И это вы называете не «сломать», а «плавно вытеснить»… Почему же они так дружно бросятся к вам, чтобы заплатить эти деньги?

— Вы, наверное, редко читаете бюллетень Конституционного суда ООН?

Тимоти засмеялся вместе с двумястами миллионами телезрителей прямого эфира:

— Я его вообще не читаю!

— Зря. Вчера в последнем бюллетене Конституционного суда были опубликованы два решения. Первое гласит, что организации, которые присоединятся к Конвенции открытого авторского права и будут выплачивать новый научный сбор конкретным собственникам идей или в бюджет полномочной научной организации, получают правовую амнистию и будут избавлены от всех претензий со стороны владельцев авторских прав.

Тимоти удивлённо поднял брови:

— Я не большой дока в юриспруденции, но что-то здесь не так. С чего это Конституционный суд — высший судебный орган Солнечной системы — занялся какой-то Конвенцией права и дал ей такие серьёзные полномочия? Хм… И частные компании должны радоваться этой амнистии?

— Ещё как! В следующем своём постановлении Конституционный суд подтвердил, что авторы научных текстов равны в своих правах авторам художественных текстов.

— Что это значит?

— Это значит гигантскую бомбу под задницей сразу всех правительств и частных компаний.

— Ой! Вот с этого места поподробнее!

— С настоящего времени все работы, опубликованные в научных журналах, начинают интерпретироваться в рамках тех же юридических норм, которым подчиняются художественные тексты. И, по общим положениям существующего авторского права, авторы научных работ уже в момент публикации оказываются собственниками всего своего интеллектуального продукта. Громоздкие патенты, оформление которых занимает много времени и денег, уже не нужны.

— А что, раньше авторы научных статей не владели своим интеллектуальным продуктом?

— До сегодняшнего дня научные идеи, открытия и формулы не были собственностью своих авторов. Исключение научных открытий, концепций и уравнений из авторского права было величайшей исторической несправедливостью — и мы его устранили с помощью наших юристов и международного Конституционного суда. Суд не мог не признать, что уравнения Максвелла являются не менее значимым интеллектуальным продуктом, чем, например, дизайн кофемолки.

— Но как можно сделать идею чьей-то собственностью? Или формулу?

— А как оказываются чьей-то собственностью художественные сюжеты, имена героев и изображения круглоухих мышек и толстозадых мишек? Так же и формулы с идеями будут принадлежать конкретным авторам. В науке прекрасно известны авторы всех идей, формул и открытий.

— То есть учёные, разработавшие дешёвые высокотемпературные сверхпроводники, гиперлазеры и квантовые компьютеры, сейчас получают право подать в суд на любое правительство и компанию, которая использует их идеи и не платит им долю дохода! Речь идёт о всех компьютерных, автомобильных и энергетических компаниях, о всех звуко- и видеозаписывающих фирмах… да практически обо всех компаниях вообще! А ведь эти учёные или их наследники могут потребовать платы за использование научных открытий в прошедшие десятилетия! Это будут просто… астрономические суммы!

— Совершенно верно. Срок действия авторского права придуман не нами, сейчас он просто распространился и на научные труды.

— Эти иски запросто смогут разорить всех и вся!

— Конечно. Именно из-за этой юридической бомбы Конституционный суд, признав полноту авторских прав учёных и понимая возможные последствия этого решения, был вынужден срочно, даже в режиме опережения, проголосовать за наше предложение по Конвенции открытого права и правовой амнистии.

— Вот теперь я всё понял! Значит, вы загнали в угол даже Конституционный суд и заставили его принять всё, что вы хотели!

— Их заставила не я, а логика защиты конституционных интересов всех людей.

— Да, да, понимаю… Этой логике защиты очень повезло с защитником. Теперь страх перед гигантскими исками и разорением заставит все государства и частные компании искать укрытие под сенью Конвенции и нового налога! «Ура, мы спасены всего за один процент!»

— Верно.

— Но как простой производитель, например, электронных часов разберётся — кто и что сделал в его устройстве?

— Пусть он отправит один процент своего дохода в Национальную академию наук и укажет, какой продукт он производит. Учёные дальше сами прекрасно разберутся. Мы над этим работаем.

Тимоти стёр салфеткой пот с шеи:

— О боги! Интервью с вами, ваше величество, всегда были… занимательными, но я не припомню такого взрывоопасного… Вы не боитесь слишком сильно потрясти земную цивилизацию и науку? Многие эксперты говорят, что финансировать фундаментальные науки — астрономию, математику, физику высоких энергий — могут только богатые государства, остальным это невыгодно. Перевод на новую систему финансирования всей науки — целой области человеческой деятельности — вещь очень непростая.

— Мы хорошо подготовились к такому переводу. Я уверена, что представления о медленной окупаемости фундаментальной науки устарели. При современных темпах развития цивилизации и уровне взаимосвязи научных разработок и технологий теоретическая физика и фундаментальная генетика становятся очень выгодным бизнесом! Кроме того, системы государственного и международного финансирования науки и фундаментальных исследований останутся. В первую очередь изменится сектор прикладной науки, где аппетиты акул частного бизнеса будут урезаны в пользу творческих людей, а учёные перестанут быть бесправными тружениками у богачей.